Жена Нави, или Прижмемся, перезимуем! [СИ] - Кристина Юрьевна Юраш

— А иди-ка ты, милая, к Лешему! — крикнула я на нее, вспоминая теплый очаг и проигранных белок.

Только я успела шубу свою с нее сдернуть, как девка исчезла.

— У меня тут что?!! — послышался крик на весь лес. — Гостиница?!!

— Мотель! — крикнула я, видя, как откуда-то из лесу взлетает стая ворон.

— Да ты с ума сошла! Мне Мизгиря с головой хватает! Усе конфеты сожрал! Чем я теперь людей кормить буду! Зайцы какать не успевают, как он конфеты трескает! — кипятился Леший, но уже где-то рядом. — Хоть бы кто грамоту мне написал на Мизгиря! Уже ничего не надобно! Просто грамоту!

— Почетная грамота, — усмехнулась я, вспоминая проделки Лешего. — Вручается образцовому лешему нашего района! За занятое первое место в конкурсе «Задолбал года!»

— Вот шутишь, да? — послышался скрип коряги за спиной. — Хорошо смеется тот…

— У кого зубы есть, — продолжила я, зевнув.

Зато девка отогреется! Нет, ну здорово я придумала! Теперь Леший обязан о ней позаботиться.

— Ты там расширяйся! — засмеялась я. — Налаживай гостиничный бизнес! У меня на твою избушку большие планы!

Я уже собиралась возвращаться во дворец, как вдруг услышала: «Семен!!! Старый пень! Ты где?!»

Судя по тому, что я слышала, голос был женским. И подозрительно знакомым.

— Швырк, швырк, — слышалось в тишине заснеженного леса.

— Чив-чив-чив! — налетела на меня стайка воробьев, атакуя информационным мусором.

— Лешему конец! — послышался бас.

Стайка тут же вспорхнула на ветку и расселась, словно обычные милые птички. Одна птичка, сидящая рядом со второй, встрепенулась и нахохлилась и попыталась отпрыгнуть.

— Куда намылился? А греть меня кто будет? — послышался бас. — Сегодня твоя очередь!

И птичка придвинулась обратно.

— Аленушка? Марфуша? — удивилась я, глядя на плюгавенькую пичужку.

— Малуша, — послышался бас.

— Очень приятно, — кивнула я, глядя на Малушу.

— Семен! Старый хрыч! — слышался голос уверенной в себе женщины. — Ты где?!

— Прошу тебя, — внезапно зацепилась за мою шубу ветка. — Снегурочка, милая, я очень тебя прошу… Не говори жене, что я леший. Она этого не переживет. У нее сердце слабое!

— Семен! Если ты еще живой, найду и убью! — слышался голос той, которая знала наш номер наизусть. Интересно, как она попала сюда? Наверное, так же, как и я!

— Я не шучу! — послышался швырк-швырк по снегу совсем близко. — Найду и убью!

С елки упал снег. На поляну вышла укутанная дама, таща за собой надувную ватрушку. Там были одеяла и еще какая-то дребедень.

— Я очень тебя прошу, — скрипел пенек рядом, протягивая ко мне свои веточки. — Пусть домой возвращается! Скажи ей!

В руках у супруги Семен Семеновича был фонарик на батарейках. Его свет шарил по елкам. Как будто первое место, где может оказаться Семен Семенович — верхушка ели.

— Семен!!! — заорала она. — Вот попомни мои слова! Если ты сейчас же не отзовешься, я тебе туалетную бумагу подавать не буду! И очки твои клеить тоже! И канал переключать! Как смотрела свой сериал, так и буду смотреть!

Фонарик высветил меня. Я едва не ослепла, видя, как лупит мне в глаза прожектор.

— Семен! Я очки дома забыла? Это ты? — с подозрением спросила несчастная жена Семен Семеновича. — Нет, кажись, не ты!

— Я прошу тебя… — скрипнул пенек.

— Слышь, девка ты или парень, не вижу! Ты мужичка здесь не видал? — заметила укутанная в несколько пуховиков жена Семена Семеновича. — Такой плюгавенький… В куртке теплой! Ой, не вижу без очков! Семеном зовут…

— Видела, — усмехнулась я, с вожделением глядя на ватрушку и фонарик.

— Ты что? Сдать меня решила? — послышался перепуганный голос Лешего.

— Вот такой невысоконький? Да? Облезленький? — послышался голос дражайшей супруги. В нем было столько надежды, что мне снова очень-очень захотелось найти Носка. — А то его искали-искали… Даже девушка пропала в лесу! Потом девушку искали… Так и не нашли! Как в воду канула! Так все и бросили!

Не может быть! Это же я! Значит, меня тоже искали? Вот что значит неудачный поцелуй на морозе!

— И я вот сама решила его найти! Звала-звала! — на меня смотрели близорукие глаза боевой бабушко-единицы. Я лично с ней не общалась. Это делали кураторы поиска. Но что-то мне подсказывало, что Лешему стоит переехать в другой лес. И как можно скорее…

— Где ты его видала, девонька? — спросила супруга Носка, кряхтя и таща за собой целый воз.

— Эм… Да вот, неподалеку… — отмахнулась я.

— Значит, я успею его догнать и убить! — кивнула бабушка. В этот момент дерево рядом проскрипело так жалобно, что даже бабка прищурилась. — Он же ушел, таблетки свои не взял, что доктор прописал! Вот я все несу!

Она открыла одеяло, а там была целая гора таблеток.

— А то вдруг ему плохо станет? — продолжала супруга Носка, проваливаясь в сугроб.

Дерево опять проскрипело. И я поняла. Лешему уже плохо.

— Он же у меня болезный, — сетовала бабка. — Давление у него скачет! А еще недавно врач сказал, что у него… белочка!

Ах, у Лешего белочка? Ничего себе!

— Лежит себе и про каких-то белок бормочет. Я же сразу скорую вызвала. Сказали, что белочка! Я ему говорю, не пей! А он что? — жаловалась супруга Лешего, которая не подозревала, что «старый пень» — прямо в точку.

— А он говорит, что не пьет! А я ему — вообще не пей, родненький! Я же о его здоровье забочусь! Найду — убью! — послышалось сопение. — Он же у меня запорами страдает! Вон сколько таблеток выписали! Как возьмет детскую книгу про лес, так и засядет на четыре часа в туалете! Я ему говорю: выходи! А он отмахивается! Ну я ему и говорю, что к доктору пора!

— Ой, кошмар-то какой! — причитала я, идя рядом.

— Не слушай ее, — скрипели деревья. Но, кажется, понимала их только я одна. — Это я на картинку смотрел. По лесу скучал!

— А еще у него проблемы с почками, — вздохнула жена, пока я впряглась в ватрушку. — Постоянно стонет: «Почки, мои почки!» Вот и прописал ему доктор! От почек! Очень хорошее средство! Мигом почки лечит! Только начинаешь заваривать, а они уже почти как новенькие! Я еще даже не процедила, а почки уже болеть перестали!

— У меня почки не набухали! А уже почти май был! — проскрипело ближайшее дерево. — У всех, значит, набухли, а у меня нет!

— И ревматизм у него! Постоянно ныл ходил, что лапы ломит! — причитала бабушка.

— Это у елей от снега лапы ломит! Обламываются под тяжестью! — скрипел Леший.

— А как он ночью стонет! Норку ему подавай! Хотя мужик он уже все! Доктор сказал, что все, — сокрушенно вздохнула супруга. — А ему … тьфу ты! … норки всякие